О прислуге

В семье машиста электровоза никогда не было прислуги. То есть у него-то лично личный адьютант был. В рабочее время. Под названием "помощник машиниста". Гайку там прикрутить. Сигнал семафора глянуть. Чаю налить. Труп самоубийцы с колес размотать. Да мало ли что. А вот дома - хуя.
Его жена, инспектор детской  комнаты, часто повторяла своим детям - двум сыновьям-опездокам: "Ну-ка, бла-бла-бла, у нас домработницы нет".  Под "бла-бла-бла" шли всякие домохозяйственные целеуказания, типа: уберись, помой посуду, полей цветы, и пр.
Эти два слова - "домработницы нет" - произносились, как нам казалось, и с грустью и с гордостью одновременно. Грусть была копеечной. Не столько из-за того, что ее нет (да и где ее тут на двушке хрущевской толстожопую разместить-то), а из-за сыновей, нераспиздяйских только в один день - 8 марта. А вот гордость чувствовалась в каждом слоге. У-НАС-ДОМ-РА-БОТ-НИ-ЦЫ-НЕТ! Пиздец, нахуй блять! Точка, сука! Потому что чужих не хуй в дом пускать. Потому что свои щи и свой порядок - лучше. Потому что эксплуатация человека человеком. Потому что только малохольные ебаньки и ебанашки, у которых нетрудовых денег со склада ресторанторга спижжено дохуя, а руки при этом глубоко из сраки произростают, нанимают себе прислугу. Потому что настоящие ковбои и индейцы, такие как Гойко Митич, прислугу не  держат.
Сыновья выросли. И вот это вот самое правило с собой и пронесли.

Иногда кто-то спрашивает меня: "А ты чего кошелку какую не наймешь убраться-пожрать сготовить-исподники постирать?". Я отвечаю: " На хуй! Вся прислуга идет нахуй. Пусть у других в трузелях и холодильнике шароебится."

ЗЫ. О, счас начнется. Ой бля-бля-бля. Да члены, бля, семьи. Да, Софья, сука, Спиридоновна. Да, нахуй, как мама родная. Да, бля, недорого. Да, бля, обычный наемный труд. Да как тут, когда, бля, ничего не успеваю. Да не роскошь ни хуя. Бля, да традиция, нахуй. Да, сука, грязью зарастешь.
Вот увидите.

ЭКСПЛУАТАЦИЯ ЧЕЛОВЕКА ЧЕЛОВЕКОМ! И руки. Из жопы.