Не ссы, Греф. Торпеда мимо прошла

Путин-Греф. 14 февраля:
- Если мы вот с ребятами из правительственного пула решим к вам деньги положить, вы нам сколько процентов заплатите?
-  Это... Это зависит от суммы и от срока, на который они будут положены.
- Ну вот как бы мы решили. Эти вот граждане, - машет рукой влево от стола, - на год. А эти, с этими гражданами, которые справа от меня - машет рукой, но уже направо (зал пустой), - на полгода.
- На полгода ставка будет значительно ниже, я думаю - в районе 5 процентов.
- Жулики вы
- Ээээ, Владимир Владимирович.
- Мало!
- Это правда, да...Ээээ,....Если это будет ставка  - год,  то я думаю будет где-то 6,5 процентов.
.....
-  Хорошо. Ладно, я шучу...

"Коммерсантъ", 15 февраля:
В 2010 году Сбербанк увеличил вознаграждение членам правления в два раза, до 984,7 млн руб. против 480,2 млн руб. за 2009 год, говорится в отчете банка по ценным бумагам. Таким образом, размер вознаграждения топ-менеджерам Сбербанка за 2010 год оказался даже несколько выше (на 5%) докризисного 2008 года

Правила курятника

В твиттере есть политики и губернаторы
В твиттере есть "правильные" журналисты, типа Хинштейна, Соловьева, Венедиктова
В твиттере есть альтернативные журналисты, типа Другого, Паркера, Варламова

Каждый любит общаться с себе подобными.
Вторые иногда перекидываются с третьими.
Первые снисходят поговорить со вторыми, но третьих практически игнорируют.
А еще первые ништяк обожают попиздеть с какими-нибудь сисяндрвми, типа Анфисы Чеховой или Тины Канделаки.
Еще есть галерист Гельман, который успевает потрындеть со всеми, потому что часто бухой.

И только Рогозин пишет про говно-НАТО и мощь российского всего. И ни с кем не общается

Начало

Кто к неприятелю перебежит, того имя

к виселице будет прибито, и оный, как

нарушитель присяги, изменником публично

объявлен имеет быть...

и ежели он пойман будет, без всякой милости

и процессу повесить его надлежит.

 Устав Морской Русского Военного Флота 1720 г.

Товарищ, помни! Ты житель приграничной

области. Будь бдителен. До Хоккайдо 7,5 миль!

 Плакат пограничных войск СССР

 

1984.

Сергей вышел из радиокомнаты училища в полном настрое успеть посидеть до вечера с друзьями, взяв пива. Где-нибудь поближе к океану, от которого начинало пахнуть летом.
В пакете у него лежали три катушки с последними концертами “Наутилуса”. Которые он отдублировал на казенной аппаратуре, пока занимался сведением репортажа с последнего Дня интернациональной солидарности, в очередной раз удивляясь ахинее, приходящей в головы комсомольским работникам в совершенно закрытом для посещения иностранцами городе.

 

- Рассказов, зайди-ка в партком.

Какой партком? Апрель месяц, почти май уже. Сопки вон багульником зацветают. Девки... Две пошли по коридору... Чесночины под джинсами  так и играют. Красавицы...

- Да, Николай Егорычч, - Сергей остановился у открытой двери парткома, из которой торчала рыжая с проплешинами голова второго секретаря.

 - Заходи, заходи, Рассказов. Садись вот.

Секретарь, пододвинув казенный стул Сергею, вальяжно уселся в потертом дермантиновом кресле напротив. Стол был девственно чист, за исключением позолоченного письменного набора, стилизованного под морской штурвал.
Со стены на Сергея взирали два портрета - Ленина и Черненко. Причем, если лицо Черненко выражало серьезность и натугу, граничащую со страданием, то Ленин, напротив, весело улыбался, придерживая кепку и как бы даже подзуживал посетителя: “Не ссы, дескать, все будет хорошо”.

 - Ну что, Сереж? Как учеба? Как жизнь курсантская? Ты у нас на штурмана же учишься?, - секретарь, откинувшись на спинку, на которой висел его пиджак, крутил незажженую сигарету в руках и улыбпался с таким же прищуром, что и Ленин на портрете.

Сергей перевел взгляд с секретаря на Ленина, поразившись сходству, и тоскливо глянул в открытое окно, в которое клонилась набухшими и позеленевшими почками ива.

 - Нормально учеба, Николай Егорыч. Скоро первая практика в море. А собственно...

Секретарь вмиг посерьезнел, наклонился через стол, голос его стал командным:

 - Рассказов. Мы тебя ходим поставить заместителем секретаря комсомола училища по идеологии. Понимаешь? И-де-о-ло-ги-и!. Дальневосточного! Высшего!  Инженерно-морского! Понимаешь?

Сергей вновь перевел взгляд наверх, поражаясь, насколько теперь говоривший преобразился и стал похож на Черненко.

 - А почему...- начал было спрашивать Сергей.

Секретарь вновь откинулся на спинку, взял сигарету в руки, улыбнулся и опять стал похожим на Ленина.

 - Ну, а почему нет? Ты парень перспективный, положительный. Я о тебе тут справки кое-какие навел. Учишься хорошо. С людьми не конфликтуешь. Галина Ивановна о тебе хорошо отзывается. Вон, радио наше внутреннее как замечательно наладили.

Ты пойми, Сережа, - он опять склонился через стол, - обстановка в мире сейчас знаешь какая? О! Тут сплошные же враги вокруг. Что Японию возьми, что Китай. Наших ребят на показное ловят своими радиоголосами. Музыкой этой, джинсами, магнитофонами, - секретарь привстал и поднял палец вверх, - Наркомания! Ты слышал, что нас называют уже Ошской долиной РСФСР? Вот то-то!
В общем, Рассказов, давай. Все как надо проведем. Если что по учебе, опять же, помогу. Не думай. Да и должность-то это не общественная. Райкомовская должность, освобожденная. 132 рубля. У старшего преподавателя 128. Тебе деньги лишние?
- Не лишние. Я согласен, Николай Егорыч.
- Ну и хорошо, Рассказов. Ну и хорошо. На следующей неделе и приступай.