Про национальное

Он скорее по привычке, чем по необходимости, выглянул из яранги, окинув взором сугробы снега, наметенные на спящих оленях и собаках. Собаки и олени. Случись что - эта стая мохнатых и обледеневших псов устроила бы такую бучу, что слышно бы было до самой Аляски.
В яранге было жарко и душно. Он сел лицом к буржуйке и кинул в огонь еще пару мороженых рыбин. Огонь с жадностью стал лизать ледяные бока, вытапливая из рыбы жир и разгораясь черно-желтым пламенем.
Он почувствовал, что моржовая шкура, прикрывавшая вход, почти бесшумно приоткрылась, впуская внутрь не только кудри ветра и снега, но и осторожно ступающего человека. "Свой, - подумал он,  - если бы не свой, собаки бы давно уже грызли его голову."
- Иван? - произнес он глухо и не оборачиваясь ко входу.
- Да.
- Зачем ты здесь?
Он уже знал ответ. Так было всегда, когда у его напарника заканчивались деньги. Иван называл эти дни странным словом "дефолт". И в эти дни ему особенно нестерпимо требовалось найти где-то выпить.
- Что молчишь? Пройди.
Он медленно повернул голову через плечо, преодолевая боль в позвоночнике, который он поранил на охоте еще лет пятнадцать назад.
Иван стоял перед ним, одетый в яркую куртку с надписью "Сибнефть" на рукавах. Из под куртки торчал толстый колючий свитер крупной вязки в английскую резинку. Лицо Ивана освещала улыбка. Почти младенческая, если бы не коричневое морщинистое лицо и отсутствующие через один зубы.
- Ты что? Убил геолога?

Так наверно мог бы начинаться какой-нибудь роман Татьяны Устиновой под названием "Убить геолога". Если бы она была не московской писайтельшей, а, например, писайтельшей-чукчей из Анадыря. Сидела бы на даче в Поданадырье. На такой теплой даче из американских сэндвич-панелей. И хуярила на макинтоше ботву про убийства, любовь и прочий БДСМ. Чуть с национальным уклоном. И даже частично на чукотском языке. И точно также издавалась бы миллионными тиражами. А я, гуляя возле нашей психбольнички с песиком по вечерам, упирался бы в плакат "Татяна Устинова - первая среди лучших", как я упираюсь в него сейчас ежевечерне.

А вот и хуй. Разразись она самым распрекрасным соловьем по бумаге. Строчи она в три раза быстрее и в десять раз замысловатей, хер она поимела бы такие тиражи и такой плакатик, родившись и живя в Анадыре.

И Витя Белан, наяривая лезгинку в лучшем ресторане Черкесска, хуюшки бы стал Димой Биланом с его миллионами поклонниц и доходов, не переедь он в Москву.

И наш дворник Муртабек сосал бы и сосал на рынке в Душанбе, пока не закинулся бы от передоза афганским герычем. А тут - почет, уважение, койка в подвале, новая теплая куртка и метла.

Это все моя прелюдия и увертюра к вопросу национализма и сегодняшнего марша.
Так уж устроена наша родина, что варианты стать успешней в Москве выше раз в сто, а в мыслях людей - так наверно и вообще раз в миллион. Сюда тянутся лучшие. За ними средние. За средними поганые. Все умножают на свои множители, но умножают. Иначе бы не ехали. И мне, как человеку с большим внутренним похуем на все, и на это все тоже глубоко похуй. Но меня напрягают детали, как напрягает комар во время сна. И этих деталей-комаров становится все больше и больше.
И я прекрасно понимаю, что на стремительно развивающейся назойливости ушлые и гладкие пидоры могут наловить знатных политических, а, соответственно, и матерьяльных  ништяков, запуская и раскручивая тему национализма. И что на этого червяка-наживку завсегда найдется не один десяток тысяч гопотуры и просто сочувствующих.
Но комары-то есть. Назойливость-то растет. От того, что будет сто раз сказано, что национализму в России не место, Они никуда не денутся. Их больше и больше. Задирающих телок, бухающих по утрам уже хлеще русских и устраивающих пьяные разборы меж собой во дворах.
И количество этих межкультурных артефактов будет только нарастать в геометрическом прогрессе.
Я не знаю, какой тут выход. Знаю только, что ситуация из-под контроля может выйти очень быстро. А контроля не то, что нет. Его нет даже в зародыше. Только мудацкие опереточные заклинания в духе социализма. На которые всем уже давным давно насрать по-слоновьи. Также как и на заклинающих.
Конечно, это беда не только Москвы, и не только России. Англия, Франция, Италия, Хуялия. Только беда России в том, что хорошее в ней приживается очень и очень медленно, либо не приживается вовсе. А всякое говно и поебень расцветает моментально и всяческими дивными баобабами.

Я кончел. Навальный - клоун как и все.